Якутия. Образ будущего

Лаптева Алла, Ефимов Валерий.

Февраль 26, 2014 г.

В рамках проекта «Форсайт Республики Саха (Якутии)» был проведен социологический опрос – опрошены 1982 респондента, представители народа саха (якутского) и коренных малочисленных народов Севера. Ниже представлены некоторые результаты опроса, показывающие, на основе каких критериев якуты относят себя к собственному народу. 

В 2010-2013 гг. исследователями Северо-Восточного и Сибирского федеральных университетов было проведено комплексное исследование «Форсайт Республики Саха (Якутия) до 2050 г.». В рамках проекта в соответствии с технологией форсайта [1, 2] были выполнены следующие работы: 1) проведен анализ глобальных трендов, задающих определенные внешние ограничения и новые возможности для Республики Саха (Якутия); 2) проведено этно-социологическое исследование [3] и определены внутренние изменения в процессах сохранения этнической идентичности, культуры и языков народов республики; 3) определены вероятные критические ситуации, связанные с внешними воздействиями и изменением установок якутского народа (особенно среди молодых поколений); 4) определено поле возможных сценариев будущего республики и выделен базовый сценарий, в рамках которого предполагается преодоление негативных тенденций «размывания» идентичности якутского народа; 5) разработаны стратегическая и дорожная карта, которые показывают возможность соорганизации деятельности различных субъектов для реализации базового сценария; 6) подготовлен перечень управленческих действий, целевых исследований и разработок, необходимых для запуска базового сценария и движения в «привлекательное будущее» Республики Саха (Якутия) [4].

Концепция форсайт-исследования, базовые модели, методы и основные результаты представлены в ряде опубликованных работ [5, 6, 7, 8, 9, 10, 11]. В данной статье представлены результаты этно-социологического исследования, направленного на получение данных о процессах сохранения и трансформации идентичности якутов.

В рамках проекта «Форсайт Республики Саха (Якутии)» был проведен комплексный социологический опрос в 16 районах республики  с использованием многоступенчатой типологической квотной стратификационной выборки. Были опрошены 1982 респондента – представители народа саха и коренных малочисленных народов Республики Саха (Якутия). Авторы выражают благодарность группе исследователей Северо-Восточного федерального университета под руководством У. С. Борисовой, которая провела полевую часть социологического опроса. Далее приведены некоторые результаты опроса для подвыборки, включающей представителей народа саха. Более развернуто анализ результатов опроса изложен в статье [12].

Представления респондентов о собственной идентичности в большинстве случаев имеет нерефлексивный характер и требует специальных усилий по осмыслению и словесному выражению содержания своей идентичности. Отвечая на вопрос, что именно определяет их принадлежность к определенному народу, в ряде случаев респонденты указывают на «натуральные» (формально определенные) признаки национальности (идентичности): национальность родителей, внешний облик, место проживания. В то же время часть респондентов выделяет в качестве основных критериев идентичности культурные признаки (культурные характеристики активности): владение языком народа; близость к его культуре и традициям; национальное самосознание.

В настоящем исследовании не рассматривался вопрос о том, действительно ли респонденты используют основания (критерии), которые указывают в своих ответах, для отнесения себя к определенной национальности; или они «уже знают» о своей этнической принадлежности, используя какие-то другие основания (скорее всего, нерефлексивным образом, например, опираясь на невербализованные образно-символические компоненты идентичности), и в ответах только обосновывают это знание предложенными критериями.

При проведении опроса респондентам предлагалось ответить на вопрос: «Что определяет Вашу принадлежность к Вашему народу?», при этом выбрав не более 5 вариантов из 12, представленных в анкете [13]; также респондент мог выбрать вариант «другое». Ответы на данный вопрос важны, поскольку указывают на содержание этнической идентичности, как его осознают респонденты.

На рис. 1 отражены доли представителей саха, отметивших различные критерии для определения своей принадлежности к народу.

Рисунок 1 – Частоты выбора вариантов ответа – что определяет принадлежность

респондентов к якутскому народу, с их точки зрения

В среднем по выборке 88 % якутов отметили, что их собственную принадлежность к якутскому народу определяет родной язык, 55 % – национальность родителей, 54 % – внешний облик, 48 % – место проживания, 39 % – воспитание, которое дали родители, 31 % – национальное самосознание, 27 % – близость к традициям культуры якутского народа, 16 % – проживание в национальной республике, 10 % – общая судьба с якутским народом, 9 % – особенности бытовой культуры и поведения, 7 % – религия, 2 % – что-то неуловимое.

Во всех возрастных группах четыре наиболее часто выбираемых основания, определяющих принадлежность к народу, совпадают – это родной язык, национальность родителей, внешний облик и место проживания. Частота указания данных признаков в разных возрастных группах варьирует, однако наиболее часто респонденты во всех возрастных группах считают, что их собственную принадлежность к народу саха определяет родной язык. Почти устойчивая зависимость от возраста наблюдается только для варианта ответа: «общая судьба с моим народом». Чем старше респонденты, тем чаще они выбирали данный вариант ответа.

Самые молодые респонденты (18-19 лет) чаще, в сравнении с респондентами из других возрастных групп, выбирали варианты ответов «место проживания» (68 %, ранг 2; другие группы – 45-52 %, ранг 4), «воспитание, которое дали родители» (49 %; другие группы – 36-40 %), «проживание в национальной республике, округе и др.» (27 %; другие группы – 12-19 %). С другой стороны, они значительно реже, в сравнении с респондентами других возрастных групп, указывали вариант ответа «национальное самосознание» (11 %, ранг 8; другие группы – 29-34 %, ранг 6). Возрастная группа 20-29-летних выделяется тем, что чаще, в сравнении с другими группами, выбирала варианты «внешний облик» и «религия». Возрастная группа 30-39-летних реже, в сравнении с другими группами, отмечала вариант «проживание в национальной республике, округе и др.». Ответы 40-49-летних не имеют выраженных отличий от ответов остальных возрастных групп, распределение частот вариантов ответов в данной группе очень близко к распределению по всей выборке. 50-59-летние реже, в сравнении с респондентами из других возрастных групп, выбирали варианты ответа «национальность родителей» и «религия». Наконец, самая старшая группа (60 лет и старше) чаще, в сравнении с другими возрастными группами, указывала вариант «внешний облик»; с другой стороны, реже выбирались варианты ответа «проживание в национальной республике, округе и др.» и «религия».

Пять наиболее часто используемых «оснований»: родной язык, национальность родителей, внешний облик, место проживания, воспитание, которое дали родители. Дальнейшее сопоставление возрастных групп респондентов (рис. 2), групп с разным уровнем образования (рис. 3) и включенных в разные типы деятельности (аграрные, индустриальные, постиндустриальные) (рис. 4) проводилось по частоте использования данных пяти критериев.

Рисунок 2 – Основания для определения своей национальности

с точки зрения респондентов разных возрастов

Во всех возрастных группах наибольшая доля респондентов определяет собственную национальность, указывая на признак – «родной язык», от 85 % до 92 % в разных возрастных группах опирается на данный критерий (рис. 2). Самые молодые респонденты (18-19 лет) чаще других используют критерий «место проживания» (68 %). Для респондентов в возрасте 20-29 лет, а также 60 лет и старше важен «внешний облик» (58 % выборов в каждой из групп). Для респондентов 30-49 лет второй по частоте использования критерий – национальность родителей. В группе 50-59-летних примерно одинаковое количество ответов по трем признакам «родители» – 52 %, «внешний облик» – 51 %, «место проживания» – 51 %.

Рисунок 3 – Основания для определения своей национальности

с точки зрения респондентов с разным уровнем образования

Использование разных оснований для определения собственной национальности якутами с разным уровнем образования отражено на рис. 3. Вне зависимости от уровня образования большинство респондентов (от 83 % до 90 %) указывают на родной язык, как критерий принадлежность к своему народу. На втором месте по частоте выбора для респондентов с высшим и послевузовским образованием – «внешний облик» (58 %), для респондентов, имеющих образование не выше «школьного» – «место проживания» (58 %), для респондентов со средним специальным и неоконченным высшим образованием – национальность родителей (54 %).

Можно отметить, что респонденты с более высоким уровнем образования чаще указывают на воспитание, которое дали родители, как критерий принадлежности к своему народу, и реже указывают на свое место проживания и национальность родителей.

Рисунок 4 – Критерии для определения национальности

с точки зрения респондентов, включенных в разные уклады

Распределения частот выбора критериев собственной принадлежности к якутскому народу респондентами, включенными в разные экономические уклады, представлены на рис. 4. Включенность в экономические уклады определялись на основе сферы трудовой деятельности респондента; постиндустриальный уклад в данном исследовании разделен на «сервисный» и «когнитивный», так как соответствующие деятельности и связанные с ними образ жизни и «культурный тип человека» заметно различаются [14].

Во всех группах респондентов наиболее часто отмечаемый критерий – родной язык. Далее, респонденты, включенные в традиционный уклад, наиболее часто выбирали «место проживания» и «национальность родителей»; включенные в индустриальный, сервисный и когнитивный уклады – внешний облик и национальность родителей. Сравнивая ответы групп, мы видим, что по линии «от традиционного уклада, к индустриальному, далее к сервисному и когнитивному» снижается частота выбора критерия «место проживания» и возрастает частота выбора критерия «воспитание, которое дали родители». Для других оснований принадлежности к народу нет выраженной тенденции.

Таким образом, по мере вовлечения народа саха в постиндустриальный переход, будет снижаться роль «естественных» слагаемых этнической идентичности, в первую очередь, идентификации по месту проживания (в связи с растущей мобильностью населения), далее, возможно, национальности родителей; но одновременно будет возрастать роль якутского языка и воспитания в семье как основы культурной преемственности. По-видимому, приоритетами политики, нацеленной на сохранение идентичности народа саха, должны стать сохранение якутского языка, оформление и передача следующим поколениям культурного наследия народа, поддержка семейного воспитания.

[1] United Nations Industrial Development Organization (eds.): Technology Foresight Manual. Vol. 1. Organization and Methods. Vienna. 2005а. Pp. 45–94, 115–234.

[2] United Nations Industrial Development Organization (eds.): Technology Foresight Manual. Vol. 2. Technology Foresight in Action. Vienna. 2005: Pp. 151–216.

[3] В этно-социологическом исследовании для изучения процессов воспроизводства этнической идентичности использовались социологические методы – беседы, интервью, анкетный опрос.

[4] При выполнении работ использовались традиционные методы концептуального анализа, социологических и экономических исследований, математико-статистического анализа данных и ряд методов характерных для технологии форсайта – глубинные интервью, экспертные сессии, Делфи-опрос экспертов, методы сценирования и картирования (построения «дорожных карт»).

[5] Михайловa Е.И., Ефимов В.С. (ред.) Форсайт Республики Саха (Якутия) – 2050: Концепция проекта и карта работ. 2012, Красноярск;-Якутск. 60 с.

[6] Yefimov V. Preserving Linguistic and Cultural Diversity in the Republic of Sakha (Yakutia): Foresight Project // Linguistic and Cultural Diversity in Cyberspace. Proceedings of the 2nd International Conference (Yakutsk, Russian Federation, 12-14 July, 2011) / Editorial board: Evgeny Kuzmin et al. 2012, Moscow. Pp. 116–122.

[7] Борисова У.С., Попова Л.Н., Ефимов В.С. Критические ситуации будущего Республики Саха (Якутия): результаты Делфи-опроса // Экономические и гуманитарные науки. 2013. № 9(260). С. 40–50.

[8] Борисова У.С., Попова Л.Н., Ефимов В.С. Сценарные варианты будущего Республики Саха (Якутия) в сфере экономики: по результатам Делфи-опроса // Социосфера. 2013. № 4. С. 14–23.

[9] Ефимов В.С., Лаптева А.В. Будущее циркумполярных территорий: проблемы воспроизводства северных этносов // Макрорегион Сибирь: проблемы и перспективы развития. М.; Красноярск, 2014. С. 48-102. DOI 10.12737/1205.3

[10] Ефимов В.С., Лаптева А.В. Будущее коренных народов Республики Саха (Якутия) (по материалам форсайт-исследования) // 55 и выше: Международный этно-антропологический конгресс / под ред. С.А. Смирнова, И.В. Октябрьской. Новосибирск, 2014. С. 198–224.

[11] Ефимов В.С., Лаптева А.В. Форсайт Республики Саха (Якутия): концепция и базовые модели проекта // Вестник НГУЭУ. 2012. № 1. С. 105–123.

[12] В.С. Ефимов, А.В. Лаптева, У.С. Борисова. Проблемы воспроизводства этнической идентичности народа саха (по материалам этно-социологического исследования) (в печати)

[13] В качестве ответов на данный вопрос были предложены следующие варианты: 1) родной язык; 2) внешний облик; 3) место проживания; 4) национальность родителей; 5) воспитание, которое дали родители; 6) близость к традициям культуры моего народа; 7) особенности бытовой культуры и поведения; 8) национальное самосознание; 9) проживание в национальной республике, округе и др.; 10) что-то неуловимое; 11) религия; 12) общая судьба с моим народом; 13) другое.

[14] Традиционный уклад – традиционные промыслы, сельское хозяйство, животноводство; индустриальный уклад – строительство, ЖКХ, промышленность; сервисный уклад – бытовое обслуживание, здравоохранение, транспорт, торговля, информационно-вычислительное обслуживание; когнитивный уклад – финансы, кредит, страхование, аппарат органов управления, образование, культура, наука и научное обслуживание).

Источник: сайт “Сибирский фронтир”.

Версия для печати