Николай Кирьянов: в поисках древних культур Якутии.
Елена Аммосова (Республика Саха, г. Якутск).
15 сентября 2014 г.
Интервью с археологом, участником археологической экспедиции по изучению погребальных памятников якутов дохристианского периода Николаем Кирьяновым.
Кирьянов Николай Сергеевич, выпускник исторического факультета (ИО-00), во время учебы в университете работал под руководством кандидата исторических наук Кочмара Николая Николаевича, занимался изучением древних наскальных рисунков, именной стипендиат Премии имени Раушенбаха Международного фонда имени Д.С. Лихачева (СПБ), ездил по Средней Лене на протяжении 5 лет. После окончания университета работал в Центре арктической археологии и палеоэкологии человека Академии наук РС (Я) у знаменитых археологов — доктора исторических наук, академика Мочанова Юрия Алексеевича и доктора исторических наук, Светланы Александровны Федосеевой, работал у них 4,5 года, участвовал в раскопках среднепалеолитического памятника Мунгхарыма, также был на Вилюе, Алдане, Тимптоне, Амге. С 2010 года работает в Музее археологии и этнографии СВФУ на должности ведущего методиста, параллельно аспирант Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН, участвует в Саха-французской археологической экспедиции по изучению погребальных памятников якутов дохристианского периода. Работал в Верхоянье, на Индигирке.
Всего в экспедициях 14 лет. С 2001 года был практически везде, кроме Северо-Западной Якутии, то есть Анабара и Оленька.
— Расскажите, пожалуйста, как Вы стали археологом?
Еще в 6 классе меня заинтересовала такая вещь, как «археология», когда мы начали изучать историю Древнего мира. Я думаю, что этим увлечением «переболели» многие из нас, но я этим болею до сих пор. К окончанию школы я не определился, кем же я хочу быть, но меня всегда тянуло к чему-то творческому. Мне нравилось писать рассказы и стихи, читать биографии великих людей, и я мыслил себя на писательском поприще. По этой причине я хотел первоначально поступать на филологический факультет, но по тогдашним правилам поступающему требовалось иметь уже 5 готовых работ, вроде статей в газетах или репортажей на телевидении или радио. У меня ничего этого не было, и я решил сначала поступить на исторический факультет, а затем перевестись. На вступительных экзаменах я провалился, и меня зачислили на заочное отделение. Тогда же я лично познакомился с Николаем Николаевичем Кочмаром, археологом, преподавателем Якутского университета, кандидатом исторических наук. Он занимался изучением древних наскальных рисунков Якутии и каждый год ездил в экспедиции. Николай Николаевич знал моих родственников, и поэтому сразу же по моему зачислению взял меня под свое крыло и в свою экспедицию. Так я стал заниматься археологией сразу же с 1 курса, через полгода я перевелся на очное отделение.
Я бы не стал археологом, если в этой профессии не присутствовало бы самое главное ее качество – радость открытия!
— Скажите, пожалуйста, с чего начинается археология? Какие причины понуждают археолога прийти именно в это место и начать копать именно здесь? С чего вообще открывается всякое археологическое мероприятие?
Любым археологическим исследованиям предшествует этап сбора первичной информации о том регионе, где планируется провести изыскания. Изучается литература, архивные материалы, топографические карты, устные или фольклорные сведения. Накапливается определенный «багаж», на основании которого можно сделать выводы о перспективности или неперспективности данной территории. Если говорить о каменном веке Якутии, то древние племена предпочитали селиться на приустьевых мысах рек, которые расположены довольно высоко и не затапливаются. Если говорить о якутском периоде, то главными условиями для проживания было наличие годных сенокосно-пастбищных угодий. Для каждого периода истории Якутии характерны свои приоритеты в выборе мест обитания. При этом даже отсутствие каких-либо данных о далеком прошлом еще не означает, что там не может быть археологии. Чтобы определить, так это или не так, проводится сначала разведка на местности, когда археологи производят частичные раскопочные работы, так называемая «шурфовка» (шурф – это измеритель, специальная яма, строго равная 1 квадратному метру земли). При этом любые раскопки, в том числе, и разведка, проводятся всегда на основании Открытого листа – специального разрешения, выдаваемого Министерством культуры РФ на конкретное лицо. Держателем Открытого листа может быть только человек, имеющий высшее историческое образование. По окончанию работ археолог пишет подробный отчет, который сдается в Институт археологии РАН. Если археолог плохо провел раскопки, то ему может быть отказано в получении нового Открытого листа. Все раскопочные работы без разрешения являются грабительскими и преследуются по закону (статья 7.15 КоАП, статья УК РФ 243.2).
за предшествующие годы проведена просто колоссальная работа – составлена периодизация древних культур Якутии, открыто свыше одной тысячи памятников археологии
— Совсем недавно Вы вернулись с очередной экспедиции с Чурапчинского района. Расскажите про самую последнюю находку, которую вам открыли недра.
Действительно, только недавно я вернулся из Чурапчинского района, где находился в составе отряда Музея археологии и этнографии СВФУ, где я и работаю. Жительница района, 90-летняя бабушка, рассказала, что в 1943 году она видела берестяные пласты, оставшиеся от урасы (летнего жилища якутов), причем, судя по рассказу, эта ураса была довольно-таки большой. Это вызвало наш интерес, и мы небольшой группой выдвинулись на место. К сожалению, никакой урасы или ее фрагментов нам обнаружить не удалось, но зато мы собрали много очень интересных вещей – например, старинный хомус, вероятно, уже позднего периода, металлический нож и также орнаментированную керамику (глиняную посуду), которая по своим чертам очень напоминает мотивы кулун-атахской скотоводческой культуры. Вероятно, эта керамика может относиться к этому же периоду. Сама экспедиция заняла несколько дней.
— Каково Ваше отношение к так называемым «черным» археологам?
Думаю, будет странным, если я скажу, что положительно отношусь к ним. Конечно, только резко отрицательно. В погоне за наживой, какими-то отдельными предметами, которые представляют материальный интерес, эти люди уничтожают памятники, и та информация, которая в них заложена, теряется бесследно. Это как бездумно вырывать страницы из книги – целиком сюжет уже не сложится никогда. И о многих событиях нашей истории мы не узнаем уже никогда.
Человек, не знающий своего прошлого, обречен повторить его в своем будущем.
— Какими вы видите перспективы развития археологии в Якутии?
Якутия в плане археологии еще во многом terra incognita. Нам неизвестно еще очень многое, хотя за предшествующие годы проведена просто колоссальная работа – составлена периодизация древних культур Якутии, открыто свыше одной тысячи памятников археологии (стоянки, мастерские, петроглифы, жилища, поселения, погребения, и др.). Но открытия продолжаются до сих пор, и это вдохновляет. Что касается перспектив, то достаточно сказать, что в нашей республике действуют четыре учреждения, официально занимающихся археологией: Музей археологии и этнографии СВФУ, Якутский городской краеведческий музей им. Е. Ярославского, Центр арктической археологии и палеоэкологии человека АН РС (Я), Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН. При этом к нам едут археологи из других городов России, а также зарубежные специалисты. Сам я, например, участвую в совместной Саха-французской археологической экспедиции. Так что нам есть, где и что копать!
— Расскажите, пожалуйста, о самых знаменательных для Вас раскопках
Надеюсь, что мои самые знаменательные раскопки еще впереди! Но если говорить о раскопках, в которых я лично принимал участие, то я бы, конечно, выделил их несколько. Во-первых, экспедиция 2001 года, моя самая первая, по изучению наскальных рисунков Средней Лены под руководством Николая Николаевича Кочмара. Мы совершали сплав от Олекминска до Булгунняхтаха, изучая планомерно все известные петроглифы. Нас преследовал и дождь, и зной; один раз мы даже потерялись, и пришлось ночевать под открытым небом. Во-вторых, это раскопки среднепалеолитического памятника Мунгхарыма под руководством академика, д-ра исторических наук Юрия Алексеевича Мочанова с 2005 по 2009 гг. Юрия Алексеевича можно по праву назвать нашим самым главным археологом, потому что у него учились почти все нынешние поколения археологов, и я рад, что мне тоже довелось поработать с этим человеком. В-третьих, мое нынешнее участие в работе Саха-французской археологической экспедиции по изучению погребальных памятников якутов дохристианского периода. Я всегда считал и считаю, что погребения являются самым сложным объектом для изучения, и тот опыт, который я нарабатываю сейчас, просто бесценен.
Мы – реаниматоры исторической памяти! Мы восстанавливаем нашу общую историю, чтобы донести до людей главную истину – кто мы и откуда мы.
— В этом году у Вас вышла небольшая книга – «Загадки древних пещер Якутии», расскажите о ней.
Пещерами, в которых мог бы обитать древний человек, я увлекаюсь давно. Но так сложилось, что на сегодняшний день таких памятников очень мало, в виду особенностей геоморфологии нашего региона. До сих пор нам неизвестны крупные пещерные объекты в Якутии, наподобие, например, Денисовой пещеры на Алтае. Это не означает, что их вообще не может быть. Возможно, многие пещеры погребены под скальными осыпями, и найти их – трудная и амбициозная задача. Но даже те данные, которые имеются сегодня, те пещеры, которые раскопаны и изучены, говорят о том, что в них сокрыты самые интересные и значительные факты нашей древней истории. Например, раскопки Дюктайской пещеры на Алдане в 1960-е гг. Приленской археологической экспедицией выявлено существование в Якутии особенной древней палеолитической культуры (35-10 тысяч лет назад), представители которой участвовали в заселении Американского континента. То есть далекие предки известных индейских племен (ацтеков, ольмеков, тольтеков, майя и др.) когда-то жили на территории нашей республики. Изучение пещеры Хайыргас на Средней Лене в 1980-90 гг. доказали наличие у неолитических племен Якутии (V-II тысячелетия до н.э.) собственной счетно-календарной системы, сходной, например, с солнечным календарем кельтов. Все это свидетельствует о том, что территория Якутии никогда не являлась периферией, и здесь происходили все те же культурно-цивилизационные процессы, что и всем мире на том же хронологическом этапе.
— Что надо делать для развития археологии?
Это будет простой ответ — копать, копать и еще раз копать! Изучать, исследовать, проводить изыскания, рыться в библиотеках и архивах. Только труд, упорный и постоянный, позволит нам выявить и определить черты всех тех древних событий, которые когда-то здесь происходили. Никакого другого способа «развить археологию», пожалуй, нет и не может быть. Если же иметь в виду организационные процессы, то конечно археологам нужен государственный орган власти, специализированное учреждение, которое бы контролировало и регулировало все, что связано с древней историей. Такой орган существовал в 2010-2011 гг. – Комитет по охране памятников культурного наследия при Правительстве РС (Я), но, к сожалению, его упразднили в рамках оптимизации. Полномочия передали в Министерство культуры и духовного развития РС (Я), но отдел из трех человек просто не в состоянии потянуть весь объем работы, который необходим. Такой орган власти является существенным рычагом, позволяющим навести порядок и установить определенные нормативно-процессуальные нормы в деле сохранения нашего культурного наследия, в котором, простите за выражение, все еще царит бардак. Как мы все знаем, недавно, в августе, сгорело старинное деревянное двухэтажное здание на углу улиц Ярославского и Кулаковского. А сколько еще старых зданий в Якутске разрушено или намеренно уничтожено безвозвратно, и никто за это не понес ответственности? Как нам прививать детям любовь к своему родному краю, если они видят, какое пренебрежительное отношение у нас самих к своей собственной истории?
— Вы любите свою профессию?
Я люблю свою профессию археолога. Несмотря на то, что при всей своей кажущейся романтичности (путешествия, палатки, речка, костерок, гитара) на практике работа эта довольно рутинная. Это бесконечное составление планов, схем, диаграмм, карт, графиков, описей, таблиц, иллюстраций. Это гора информации, которую нужно перелопатить, прежде чем ее выдать. Это регулярное чтение специальной литературы по почвоведению, геологии, геоморфологии, биологии, истории, естествознанию, минералогии, петрографии и прочее-прочее-прочее, что подчас бывает довольно занудным. Часто засыпаешь уже на второй странице! Основной массив работы археолога приходится на камеральную обработку, то есть все то, что летом накопали, зимой надо описать, зарисовать, изучить, задокументировать. Порой сидишь перед ноутбуком и залипаешь при описании какого-нибудь 3145-ого предмета (камня или кости, фрагмента керамики), а их впереди еще более 6 тысяч. В кабинете душно и пыльно (потому что в фондохранилищах, по правилам, должны отсутствовать окна). В общем, жизнь кажется так себе. Но я бы не стал археологом, если в этой профессии не присутствовало бы самое главное ее качество – радость открытия! О, это такое ошеломляющее чувство, сродни, может быть, оргазму – ощущение как от широко распахнутой двери, в пространство которой так и бьет свежий-свежий ветер, он ласкает тебя, будоражит, волнует, возбуждает. Осознание того, что эту вещь в последний раз держали до тебя сотни, а то и тысячи (десятки тысяч) лет назад, когда мир был совершенно другим, а твоих предков не существовало в помине; что ты прикасаешься ко времени, держишь в руках давно забытую кем-то тайну, и под тонким слоем земли скрывается ушедшая, пребывавшая множество лет в забвении чья-то жизнь и чья-то смерть, которую ты воскрешаешь и заново реконструируешь. Мы – реаниматоры исторической памяти! Мы восстанавливаем нашу общую историю, чтобы донести до людей главную истину – кто мы и откуда мы. Человек, не знающий своего прошлого, обречен повторить его в своем будущем.
Источник: сайт «Умный город».
