Якутия. Образ будущего

Левин Герасим Герасимович, доктор филологических наук, Северо-Восточный федеральный университет.

 

Как известно, якутский является древним языком среди современных тюркских языков. Его происхождение и историческое развитие совершенно иные, чем у большинства тюркских языков.

Якутский резко отличается от других тюркских языков наличием пласта лексики неизвестного происхождения, а также значительного пласта монгольской и тунгусо- маньчжурской лексики.

В этой связи в тюркологии много споров по вопросам происхождения и исторического развития якутского языка. В 1851 году на немецком языке вышла классическая научная работа О.Н. Бетлингка «О языке якутов» до сих пор не утратившая свою научную ценность. Здесь он, сопоставляя якутский язык с другими тюркскими, а также с урало-алтайскими (монгольскими и финно-угорскими), отчасти с индоевропейскими языками положил начало сравнительному изучению не только якутского языка, но и всех тюркских языков.

Сравнительное исследование позволило ему сделать вывод о древнем происхождении якутского языка. В этой связи О.Н. Бетлингк предлагал вводить новый термин «турецко-якутские языки», вместо ранее используемого «турецко-татарские языки»[2, с. 44].

Академик В.В. Радлов в труде «Diejakuische Spracheinihrem Verhältnissezuden Türksprachen» (1908) по новому рассмотрел вопрос происхождения якутского языка. Он не только не признал якутский язык тюркским, но даже не включил его в свою классификацию. Он привлек 1748 корневых и неразложимых основ, из которых, по его определению, 572 (32,5%) тюркские, 425 (25,9%) монгольские, 724 (41,6%) неизвестного происхождения.

Используя эти статистические данные, В.В. Радлов историческое развитие якутского языка разделил на три этапа:

1. Урянхайский, когда якутский язык был самим собой, не монгольским и не турецким;
2. Монгольский, когда якутский праязык превратился в одно из монгольских наречий;
3. Тюркский, когда урянхае-монгольское наречие было сильно тюркизировано и преобразилось в тюркское в его современном виде [8,с. 16-17].

Академик утверждал, что по грамматическому строю и лексическому составу якутский диалект занимает совершенно особое место среди тюркских языков. Таким образом, расхождение взглядов двух академиков О.Н. Бетлингка и В.В. Радлова раскрыло множество вопросов для дальнейшего лингвистического исследования.

В работах современных якутских исследователей Н.К. Антонова[1], П.А. Слепцова [7], Г.В. Попова [6], С.А. Иванова [4], Г.Г. Левина [5], Ю.И. Васильева[3] изучены проблемы исторической фонетики, лексики и грамматики якутского языка. Однако комплексное сравнение исторической лексики якутского языка с древнетюркским языком не было проведено.

В данной статье мы рассмотрели проблему исторической связи якутского языка с языком рунических текстов древнетюркской письменности VII-IX вв. С целью определения исторической связи якутского языка с восточно-тюркскими и монгольскими языками в качестве сравнительного материала были выбраны из восточно-тюркских языков: алтайский, хакасский, тувинский, уйгурский, киргизский; из монгольских языков: старомонгольский, письменно- монгольский, халха-монгольский, бурятский. Основные цели — установление исторической взаимосвязи якутского языка с языком рунических памятников древнетюркской письменности, определение главных критериев исторической связи якутского и древнетюркского языков с современными восточно-тюркскими и монгольскими языками.

В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи: 1) установление общего количества тюрко-монгольских репрезентаций в древнетюркском и якутском языках;

2) уточнение устойчивости и изменчивости структурных типов тюркских и монгольских рефлексов по отношению к древнетюркским и якутским формам;

3) определение устойчивости и изменчивости лексических значений тюркских и монгольских рефлексов по отношению к древнетюркским и якутским формам;

4) уточнение количества тюрко-монгольских рефлексов с одинаковым структурным оформлением и лексическим значением;

5) установление тюрко- монгольских рефлексов с абсолютными показа-телями;

6) определение характера изменчивости лексических значений слов в конкретных структурных типах;

7) определение основных правил орфографии текстов орхонских, енисейских и восточно-туркестанских памятников.

Сравнительный анализ семантических и структурных особенностей лексических параллелей якутского и древнетюркского языков в их отношении с монгольскими и тюркскими языками и исследование орфографической системы древнетюркской письменности привели к следующим основным выводам:

1. В текстах древнетюркской письменности выявлено всего 660 [ОС — 320/ДС — 325/ТС — 15] непроизводных основ и изолированных форм. Количество лексических единиц в отдельных группах письменных памятников таково: в орхонских надписях 447 [ОС — 244/ДС — 197/ТС — 6], в енисейских эпитафиях 253 [ОС — 133/ДС — 118/ТС — 2] и в восточно-туркестанских рукописных текстах 379 [ОС — 197/ДС — 172/ТС — 10]. Из 660 древнетюркских основ в якутском языке параллели имеют 475 (71,9%). В орхонских надписях из 447 основ лексические соответствия в якутском языке имеют 356 (79,6%), в енисейских эпитафиях из 253 выявляется 185 (73,1%) параллелей, в восточно-туркестанских рукописных текстах из 379 — 289 (76,2%) параллелей. Высокий процент якутских репрезентаций отмечается в ОС — 240 [320] (75%) и ТС — 14 [15] (93,3%) основах, в ДС показатель несколько ниже — 207 [325] (68%). Этот показатель в письменных памятниках таков: в орхонских памятниках ОС — 79,9%, ДС — 79,1%, ТС — 83,3%, в енисейских эпитафиях ОС — 73,6%, ДС — 72%, ТС — 100%, в восточно-туркестанских рукописных текстах ОС — 78,1%, ДС — 72,6%, ТС — 100%.

2. По количеству выявленных параллелей из тюркской группы к якутскому языку близко стоит киргизский язык — 423 (89%) [ОС — 216 (90%), ДС — 193 (87,3%), ТС — 14 (100%)], более отдален тувинский язык — 380 (80%) [ОС — 206 (85,8%), ДС — 164 (72,2%), ТС — 10 (71,4%)]. В остальных тюркских языках количество якутских лексических рефлексов представлено так: в алтайском 413 (86,9%) [ОС — 219 (91,2%), ДС — 181 (81,9%), ТС — 13 (92,8%)], в уйгурском 406 (85,4%) [ОС — 212 (88,3%), ДС — 183 (82,8%), ТС — 11 (78,5%)], в хакасском 400 (84,6%), [ОС — 207 (86,2%), ДС — 180 (81,4%), ТС — 13 (92,8%)]. Как видим, высокий процент якутских репрезентаций в тувинском, уйгурском языках отмечается в односложных основах, в алтайском, хакасском, киргизском — в трехсложных. В трехсложных основах абсолютное количество якутских репрезентаций выявляется только в киргизском языке.

В этом отношении из монгольской группы языков к якутскому ближе стоит халха-монгольский — 288 (60,6%) [ОС — 146 (60,8%), ДС —134 (60,6%), ТС — 8 (57,1%)], более отдален среднемонгольский.

В остальных монгольских языках количество якутских параллелей следующее: в бурятском 254 (53,4%) [ОС — 125 (52%), ДС — 123 (55,6%), ТС — 6 (42,8%)], в письменно- монгольском 224 (47,1%) [ОС — 114 (47,5%), ДС — 102 (46,1%), ТС — 8 (57,1%)], в среднемонгольском 199 (41,8%) [ОС — 89 (37%), ДС — 103 (45,6%), ТС — 7 (50%)].

Высокий процент якутских параллелей в трехсложных основах отмечается в среднемонгольском, письменно-монгольском языках, в односложных — в халха-монгольском, в двухсложных — в бурятском.

3. По количеству обнаруженных лексических рефлексов из тюркской группы языков к языку древнетюркских памятников близко стоит киргизский — 538 [ОС — 277/ДС — 247/ТС — 14] (81,5%), несколько отдалены тувинский 466 [ОС — 247/ДС — 209/ДС — 10] (70,6%) и якутский 475 [ОС — 240/ДС — 207/ТС — 14] (71,9%) языки. В остальных тюркских языках количество древнетюркских параллелей выглядит так: в уйгурском 511 [ОС — 267/ДС —233/ТС — 11] (76,1%), в алтайском 504 [ОС — 265/ДС — 226/ТС — 13] (76%), в хакасском 489 [ОС — 252/ДС — 224/ТС — 13] (74%).

Из монгольской группы языков к древнетюркскому более близкую позицию занимает халха-монгольский — 363 [ОС — 180/ДС — 175/ТС — 8] (55%), несколько отдален среднемонгольский язык. В остальных монгольских языках количество древнетюркских параллелей представлено так: в бурятском 321 [159/156/6] (48,6%), в письменно-монгольском 284 [145/131/8] (43%).

Следует заметить, что близость халха-монгольского языка к древнетюркскому четко отражается не только в орхонских текстах, но и в енисейских эпитафиях и восточно-туркестанских рукописных текстах.

4. Лексико-семантический анализ показывает, что высокий процент древнетюркско-якутских параллелей выявляется в следующих тематических группах и частях речи: а) наименования частей тела и организма: др.-тюрк. —93,7% [орх. — 90%, ен. — 100%, вост.-турк. — 92,3%], б) числительные: др.- тюрк. — 94,1% [орх. — 94,1%, ен. — 93,7%, вост.-турк. — 93,3%], в) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер: др.-тюрк. — 82,1 [орх. — 90,9%, ен. — 100%, вост.-турк. — 82,3%], г) наименования природных явлений (полезные ископаемые): др.-тюрк. — 81,8 [орх. — 94,5%, ен. — 81,2%; вост.-турк. — 85,7%].

В остальных тематических группах и частях речи соотношение древнетюркских и якутских параллелей следующее: а) местоимения: др.-тюрк. — 76,4% [орх. — 86,6%, ен. — 75%, вост.-турк. — 69,2%]; б) названия животных и птиц: др.-тюрк. — 74,5% [орх. — 84,2%, ен. — 82,3%, вост.-турк. — 78%]; в) термины родства: др.-тюрк. — 72,2% [орх. — 77,2%, ен. — 67,8%; вост.-турк. — 70,5%]; г) названия жилищ, предметов быта: др.-тюрк. — 69,8% [орх. — 77,7%, ен. — 50%, вост.-турк. —75]; д) глаголы, выражающие движения, действия, состояния: др.-тюрк. — 69,8% [орх. — 75,6%, ен. — 75%, вост.-турк. — 73,7%]; е) наречные слова, выражающие локальные, временные и другие отношения: др.-тюрк. — 69,2% [орх. — 72,7%, ен. — 80%, вост.-турк. —85,7%,]; ж) названия абстрактных понятий: др.-тюрк. — 66,6% [орх. — 89,6%, ен. — 68,4%, вост.-турк. — 62,9%]; з) наименования явлений общественной жизни: др.-тюрк. — 64,4% [орх. — 65%, ен. — 66,6%, вост.-турк. — 77,7%]; и) послелоги и служебные слова: др.-тюрк. — 64,3% [орх. — 66,6%, ен. — 80%, вост.-турк. — 100%]; к) глаголы, выражающие чувства, эмоции, процессы мышления и речи: др.-тюрк. — 63,6% [орх. — 73%, ен. — 69,2%, вост.-турк. — 70,3%]; л) основы, выражающие внутренние, относительные признаки и качественные состояния: орх. —75%, ен. — 46%, вост.-турк. — 60%, др.-тюрк. — 53,5%. Большое количество якутских репрезентаций выявляется в основном в лексико-семантических группах орхонских памятников.

В некоторых тематических группах (таких как «Наименования частей тела и организма», «Основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер», «Глаголы, выражающие движения, действия, состояния») доминируют енисейские тексты; в наименованиях явлений общественной жизни, в наречиях, послелогах и служебных словах наиболее высокий процент якутских параллелей отмечается в восточно-туркестанских текстах. Сравнительный анализ основного словарного фонда якутского и древнетюркского языков свидетельствует, что расхождение якутского с древними тюркскими языками началось примерно в IV—V в.

Подсчет по методу глоттохронологии показывает, что окончательное отделение якутского языка от языка орхоно-енисейских памятников датируется началом VIII в. В этом периоде также прослеживается связь между якутским и тувинским языками. 5. Из 475 [ОС — 240/ДС — 221/ТС — 14] древнетюркско-якутских параллелей совпадение структурного типа лексемы встречается в 277 (58,3%) случаях, в том числе в ОС — 159 (66,2%), в ДС — 118 (53,3%).

Сравнительный анализ лексических параллелей показывает, что в якутском языке произошли заметные структурные изменения фономорфологического характера.

5.1. В тюркских языках большой процент лексических рефлексов, идентичных древнетюркским формам, выявляется в уйгурском (77,8%) и киргизском (76,5%) языках. В остальных тюркских языках этот показатель оказался несколько ниже: в хакасском — 73,2%, в алтайском — 71,8%, в тувинском — 71,4%.

Во всех тюркских языках большое количество лексических рефлексов, идентичных древнетюркским формам, наблюдается в односложных основах.

В монгольских языках наиболее высокий процент рефлексов, совпадающих по структуре с древнетюркскими параллелями, отмечается в среднемонгольском языке — 33,3%. В других монгольских языках данный показатель несколько ниже: в письменно-монгольском —26,7%, в халха-монгольском — 25,8%, в бурятском — 24,6%. Во всех монгольских языках превосходящее большинство лексических рефлексов, идентичных древнетюркским параллелям, выявляется в двухсложных основах.

5.2. Высокий процент лексических рефлексов, тождественных древнетюркским формам, наблюдается в уйгурском языке в следующих тематических группах: 1) наименования частей тела и организма; 2) названия жилищ, предметов быта; 3) наименования явлений общественной жизни; 4) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер; 5) основы, выражающие внутренние, относительные признаки и качественные состояния; 6) послелоги и служебные слова. Аналогичный показатель также выявляется в киргизском языке в группах: 1) названия животных и птиц; 2) названия абстрактных понятий; 3) местоимения; 4) глаголы, выражающие чувства, эмоции, процессы мышления и речи; в алтайском языке — в терминах родства; в хакасском языке в группах: 1) наименования природных явлений (полезных ископаемых); 2) числительные; 3) основы, выражающие движения, действия, состояния; в тувинском языке — в наречиях. 5.3. Наиболее высокий процент монгольских рефлексов, идентичных древнетюркским формам, обнаруживается в среднемонгольском языке в тематических группах: 1) наименования природных явлений (полезных ископаемых); 2) наименования явлений общественной жизни; 3) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер; 4) прилагательные, выражающие внутренние, относительные признаки и качественные состояния; 5) основы, выражающие чувства, эмоции, процессы мышления и речи; 6) основы, выражающие движения, действия, состояния; 7) послелоги и служебные слова.

Подобный показатель наблюдается в халха- монгольском языке в группах: 1) наименования частей тела и организма; 2) названия жилищ, предметов быта; 3) названия абстрактных понятий; 4) числительные; 5) местоимения; в бурятском языке — в терминах родства; в письменно-монгольском языке — в названиях животных и птиц, в наречиях.

2. Большое количество лексических рефлексов, конгруэнтных с якутскими параллелями, отмечается в тюркской группе — в алтайском (64,8%) и киргизском (64,5%) языках, в монгольской группе — в среднемонгольском языке (30,1%). Несколько отдаленную позицию занимают тувинский (59,4%) и письменно-монгольский (23,2%). Этот показатель в остальных языках представляется так: в хакасском — 61%, в тувинском — 59,4%, в уйгурском — 60,3%, в халха-монгольском — 23,6%, в бурятском — 24%, в среднемонгольском — 30,1%, в письменно-монгольском — 23,2%.

В тюркских языках большое количество рефлексов, тождественных с якутскими формами, выявляется в односложных основах, в монгольских языках — в двухсложных основах. Наиболее высокий показатель отмечается в ДС — 58% и в ТС — 38,3% в алтайском языке, в ОС — 77,3% в киргизском. В этом плане в монгольской группе языков доминируют халха-монгольский (ОС — 23,2%, ТС — 12,5%) и среднемонгольский (ДС — 38,8%).

7. Сравнительный анализ семантических особенностей тюркских лексических рефлексов по отношению к древнетюркским параллелям показывает, что в сопоставляемых тюркских языках показатель УЛЗ рефлексов не имеет существенных различий. Однако наиболее высокий процент УЛЗ параллелей отмечается в уйгурском языке (83,7%). В остальных тюркских языках количество рефлексов с УЛЗ представлено так: в алтайском — 82,9%, в киргизском — 82,8%, в тувинском — 82,6%, в хакасском — 80,7%, в якутском — 69,6%. Во всех тюркских языках высокий процент УЛЗ рефлексов выявляется в односложных основах.

В якутском языке показатель УЛЗ рефлексов в односложных, двухсложных, трехсложных основах не имеет существенных различий. В тюркских языках более устойчивыми являются структурные типы CVC, VCCV, в которых средний процент рефлексов с УЛЗ составляет 90,9%. В структурном типе CVC самый высокий процент отмечается в киргизском языке (93,2%). Данный показатель в остальных структурных типах (в которых имеется необходимое количество основ для анализа) составляет в ОС: VC — 88%, VCC — 84,3%, CV —78,5%, CVCC — 68,8%; в ДС: CVCCV — 76,9%, VCCVC — 75%, CVCVC — 74,4%, CVCV — 74,5%, VCV — 71,1%. VCVC 74,2%. Абсолютное количество лексических рефлексов с УЛЗ наблюдается: в алтайском языке в ОС: VCC — 6 (6) [100%], в ДС: VCCV — 21 (21) [100%], в ТС: CVCVССVC — 3 (3) [100%]; в хакасском языке ДС: VCCV — 15 (15) [100%], ТС: CVCVССVC — 3 (3) [100%]; в тувинском языке ОС: CVCC — 8 (8) [100%].

Высокий процент тюркских рефлексов с УЛЗ выявляется в тематических группах: а) имена числительные (94,9%), б) названия животных и птиц (94,4%), в) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер (94,1%), г) наименования природных явлений (полезные ископаемые) (91,4%). Низкий показатель обнаруживается в наименованиях явлений общественной жизни (52,1%) и в терминах родства (59,7%).

В тюркских языках высокий показатель УЛЗ древнетюркских параллелей отмечается в тувинском и уйгурском языках.

В тувинском языке УЛЗ основ выявляется в шести лексико-семантических группах и частях речи, а именно: 1) в названиях животных и птиц;

2) основах, выражающих качественные признаки, формы, цвет и размер;

3) основах, выражающих внутренние, относительные признаки и качественные состояния;

4) числительных;

5) наречиях;

6) послелогах и служебных словах;

в уйгурском языке — в группах:

1) наименования частей тела и организма;

2) названия жилищ, предметов быта;

3) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер;

4) числительные;

5) местоимения;

6) глаголы, выражающие движения, действия, состояния;

в алтайском языке — в группах:

1) термины родства;

2) наименования природных явлений (полезных ископаемых);

в хакасском языке — в названиях абстрактных понятий;

в киргизском языке —

1) в наименованиях явлений общественной жизни;

2) числительных;

3) глаголах, выражающих чувства, эмоции, процессы мышления и речи.

8. В монгольских языках наиболее высокий показатель рефлексов с УЛЗ отмечается в среднемонгольском (55,4%). В остальных монгольских языках данный показатель оказался несколько ниже: в халха-монгольском — 47,9%, в письменно-монгольском — 46,4%, в бурятском — 45,4%. В халха-монгольском и бурятском языках УЛЗ параллелей отмечается в трехсложных основах, в среднемонгольском и письменно-монгольском языках — в двухсложных основах. В монгольских языках более устойчивыми являются структурные типы: в ОС CVC — 53,6%, в ДС CVCV — 62,9%, VCCVC — 80%. Общая картина монгольских рефлексов с УЛЗ представляется так: в халха-монгольском языке в ОС: VС — 40,8%, CV — 50%, CVC — 52,3%; в ДС: CVCV — 67,6%, CVCVC — 56,5%, CVCCVC — 46,1%; в бурятском языке в ОС: VС — 31,7%, CVC — 53,5%; в ДС: CVCV — 48,4%, CVCCV — 57,1%; в среднемонгольском языке в ОС: CVC — 58,2%; в ДС: CVCV — 73%, CVCVC — 55,5%, CVCCV — 66,6%; в письменно-монгольском языке в ОС: CVC — 52,1%; в ДС: CVCV — 64,5%, CVCVC — 48,6%. Высокий процент рефлексов с УЛЗ выявляется в тематических группах: а) названия животных и птиц (74,5%), б) местоимения (73,5%), в) наименования природных явлений (полезные ископаемые) (71,2%). Более низкий показатель обнаруживается в наименованиях частей тела и организма (13,1%) и в наречиях (25,6%).

В монгольских языках высокий показатель УЛЗ древнетюркских параллелей отмечается в среднемонгольском в тематических группах: 1) наименования природных явлений (полезных ископаемых); 2) названия животных и птиц; 3) названия жилищ, предметов быта; 4) наименования явлений общественной жизни; 5) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер; 6) числительные;7) глаголы, выражающие чувства, эмоции, процессы мышления и речи; 8) глаголы, выражающие движения, действия, состояния; 9) наречия; 10) послелоги и служебные слова.

В остальных монгольских языках данный показатель выглядит следующим образом: в халха-монгольском языке — в наименованиях частей тела и организма, в местоимениях; в бурятском языке — в названиях абстрактных понятий; в письменно-монгольском языке — в терминах родства, в основах, выражающих внутренние, относительные признаки и качественные состояния.

9. Сравнительный анализ семантических особенностей тюркских лексических рефлексов по отношению к якутским параллелям выявляет, что в тюркских языках показатель УЛЗ рефлексов не имеет заметных различий. Однако более высокий процент УЛЗ параллелей выявляется в хакасском (72,5%), алтайском (72,1%), тувинском (72,1%) языках. Этот показатель в уйгурском (69,4%), киргизском (69,9%) и древнетюркском (69,6%) языках чуть ниже. В большинстве тюркских языков высокий показатель УЛЗ рефлексов наблюдается в трехсложных основах. Исключение составляет только тувинский язык, где УЛЗ рефлексов отмечается в односложных основах.

Во всех тюркских языках УЛЗ рефлексов заметно выше в односложных основах, чем в двухсложных. Высокий процент лексических рефлексов с УЛЗ наблюдается в структурных типах: в алтайском языке в ОС: VС — 69,3%, CVC — 75,6%; в ДС: VCV — 70,5%, VCCV — 92,8%; в ТС: CVCVCV — 100%; в хакасском языке в ОС: VС — 71,1%, CVC — 77,4%; в ДС: VCVC — 73,3%, CVCV — 79,3%, CVCVC — 75,4%; в ТС: CVCVCV — 83,3%; в тувинском языке в ОС: CVC — 78,4%; в ДС: VCVC — 60,7%, CVCV — 70,8%; ТС: CVCVCV —66,6%; в киргизском языке в ОС: VС — 70,2%, CVC — 73,4%; в ДС: VCV —68,7%, VCCV — 80%; в ТС: CVCVCV — 80%; в уйгурском языке в ОС: VС — 68,7%, CVC — 71,8%; в ДС: VCV — 68,7%, VCVC — 70%, CVCCV —82,3%, CVCCVC — 100%; в ТС: CVCVCV —75%. В тюркских языках более устойчивыми являются основы структурного типа: ОС: CV — 76,1%, CVC — 75,3%, ДС: CVCCVC — 75,7%, VCCV — 74,6%, ТС: CVCVCCV — 100%, CVCVCV — 80,7%. Показатель УЛЗ тюркских рефлексов в других структурах (в которых имеется необходимое количество для анализа) составляет: ОС: VC — 71,9%, VCC — 73%, CVCC — 52,6%; ДС: CVCCV — 68,6%, VCCVC — 61,7%, CVCVC — 66,1%, CVCV — 71,6%, VCV— 61,2%, VCVC — 64,6%, CVCCCV — 71,4%.

Высокий показатель тюркских рефлексов с УЛЗ наблюдается в тематических группах и частях речи: а) местоимения (85,2%), б) имена числительные (84%), в) названия животных и птиц (82,7%), г) основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер (82,2%). Низкий показатель выявляется в наименованиях явлений общественной жизни (46,8%) в названиях жилищ, предметов быта (59,2%).

10. Сравнительный анализ семантических особенностей монгольских лексических рефлексов по отношению к якутским параллелям выявляет, что наиболее высокий показатель УЛЗ лексических рефлексов отмечается в среднемонгольском языке (48,2%).

В остальных монгольских языках данный показатель заметно ниже: в халха-монгольском — 38,8%, в бурятском — 39,7%, в письменно-монгольском — 37,5%.

Во всех монгольских языках УЛЗ рефлексов отмечается в трехсложных основах. В среднемонгольском, бурятском, письменно-монгольском языках показатель УЛЗ рефлексов выше в односложных основах, чем в двухсложных. В халха-монгольском языке рефлексы с УЛЗ в равной степени отмечаются как в односложных, так и в двухсложных основах. Более высокий показатель монгольских рефлексов с УЛЗ обнаруживается в структурных типах: в халха-монгольском языке в ОС: VС — 30,5%, CVC — 43%; в ДС: VCVC — 39,1%, CVCV — 52%, CVCCV —46,6%; в ТС: CVCVCV — 75%; в бурятском языке в ОС: CVC — 50,6%; в ДС: VCVC — 35%, CVCV — 59,2%, CVCVC — 30,5%; в ТС: CVCVCV —75%; в среднемонгольском языке в ОС: VС — 39,1%, CVC — 58,9%; в ДС: CVCV — 57,1%, CVCVC — 48,3%; в ТС: CVCVCV — 75%; в письменно-монгольском языке в ОС: VС — 33,3%, CVC — 43,4%; ДС: CVCV — 45,4%, CVCVC — 40%; в ТС: CVCVCV — 66,6%. Здесь более устойчивыми являются основы следующих структурных типов: ОС: CVC — 48%, CVCC — 31,2%; ДС: CVCV —53,6%, VCV — 40,9%; ТС: CVCVCV — 73,3%, CVCVCCVC — 50%. Показатель УЛЗ рефлексов в других структурах (в которых имеется необходимое количество для анализа) составляет: ОС: VC — 27,6%, CV — 26,3%, VCC — 20%; ДС: CVCVC — 37,5%, VCVC — 37,3%, VCCVC — 21,7%, VCCV — 14,8%, CVCCVC — 9%.

Большое количество монгольских рефлексов с УЛЗ наблюдается в тематических группах «Названия животных и птиц» (58,2%) и «Местоимения» (54%), а наименьшее число — в наименованиях частей тела и организма (8,5%) и в именах числительных (20,4%).

11. Анализ устойчивости тюркских рефлексов показал, что в отношении якутских параллелей большой процент рефлексов с УСФСК наблюдается в языке енисейских памятников (54,5%) и в алтайском (51,8%) языке. Среди монгольских языков подобные рефлексы определяются в среднемонгольском (21,1%).

В остальных языках картина УСФСК рефлексов такова: в письменных памятниках: в орхонских надписях — 49,3%, в восточно-туркестанских рукописных текстах — 49,1%; в тюркских языках: в алтайском — 51,8%, в хакасском — 47,2%, в тувинском — 47,3%, в киргизском — 48,4%, в уйгурском — 44,7%; в монгольских языках: в халха-монгольском — 9,3%, в бурятском — 6,6%, в письменно-монгольском —8,6%.

12. УФСК тюрко-монгольских рефлексов по отношению к якутским формам показывает, что к якутскому языку близко стоит язык енисейских памятников, где количество рефлексов с УФСК составляет 11,3%. В остальных тюркских и монгольских языках УФСК такова: в орхонских текстах — 7,8%, в восточно-туркестанских рукописных текстах — 10,3%; в тюркских языках: в алтайском — 7,5%, в хакасском —8,2%, в тувинском — 6,5%, в киргизском — 7,8%, в уйгурском — 7,8%, в монгольских языках: в халха-монгольском — 0,34%, в письменно-монгольском — 0,44%, в бурятском — 0,78%, в среднемонгольском — 1,0%.

Резюмируя вышеизложенное, можно сделать следующие основополагающие выводы:

1. Орфографию системы рунического письма отличают: а) специфичность фиксирования гласных фонем в корневых основах и аффиксах; б) особенность вариации написания согласных (фиксирование особого статуса или полисемии слов, а также различия грамматических значений слов). Определяется генетическая близость орхонских и енисейских текстов, а в восточно- туркестанских текстах отмечены нововведения, изменившие основную систему орфографии классических орхоно-енисейских текстов. В силу этого восточно- туркестанские надписи имеют совершенно другую структуру орфографии, вероятно, более позднюю и модифицированную.

2. Из языков письменных памятников по количеству лексических рефлексов к якутскому близко стоит язык орхонских памятников. Однако, учитывая другие показатели, такие как устойчивость структурных и семантических особенностей лексических параллелей и количество абсолютно идентичных лексем, выдвигается версия, что к якутскому языку ближе язык енисейских памятников. Если язык орхонских памятников для якутского является древним ядром, то язык енисейских памятников представляет собой тот древнетюркский язык, с которым якутский соприкасался в более позднее время. В этом плане язык восточно-туркестанских памятников — промежуточное звено между языками орхонских и енисейских памятников. Заметная роль языка енисейских памятников в развитии якутского языка также отмечается в исследовании лексико-семантических групп языка древнетюркских памятников. Высокий процент якутских репрезентаций в таких тематических группах, как «Наименования частей тела и организма», «Основы, выражающие качественные признаки, формы, цвет и размер», «Основы, выражающие движения, действия, состояния», выявляется в языке енисейских памятников.

3. Из современных тюркских языков наиболее близко к якутскому расположены алтайский и киргизский. Близость алтайского языка особенно заметна в устойчивости структурных типов и структурно-семантической канвы лексических параллелей. Несмотря на то что самый высокий процент якутских репрезентаций во многих тематических группах выявлен в киргизском языке, он существенно уступает алтайскому по другим критериям, таким как устойчивость структурных типов, лексических значений и структурно- семантической канвы параллелей. Сравнительный анализ выявляет, что к якутскому языку также близок хакасский язык.

4. Из монгольской группы языков более близкую позицию к якутскому занимает среднемонгольский. Близость среднемонгольского языка особо выделяется в высоких показателях: а) соразмерности структурных типов параллелей в односложных основах; б) устойчивости лексических значений параллелей в односложных основах; в) устойчивости структурно- семантической канвы лексических параллелей; г) устойчивости лексических значений и структурно-семантической канвы параллелей во многих лексико- тематических группах.

Из вышесказанного следует предположение, что якутский язык первоначально имел тесный контакт со среднемонгольским языком, потом соприкасался с халха-монгольским и бурятским языками. Наличие значительного пласта монгольских рефлексов во всех тематических группах, а также характерные фоносемантические особенности монгольских репрезентаций в якутском языке показывают, что современный якутский язык и монгольские языки имели единый праязык.

5. К языку древнетюркских памятников наиболее близко стоят уйгурский и киргизский языки. Высокий процент уйгурских и киргизских параллелей отмечается во многих тематических группах. Близость уйгурского языка к древнетюркскому выявляется в устойчивости структурных типов и лексических значений параллелей. В этом плане все показатели киргизского языка несколько уступают уйгурскому.

6. Из группы монгольских языков к языку древнетюркских памятников ближе всех находится среднемонгольский. Критерии близости среднемонгольского языка — в устойчивости структурных типов и лексических значений параллелей. Доминирование показателей среднемонгольского языка отмечается во многих тематических группах. Следует заметить, что по устойчивости структурных типов и лексических значений рефлексов среднемонгольский язык ближе к древнетюркскому языку, чем к якутскому.

7. Сравнительный анализ структурных и семантических особенностей, рассмотрение устойчивости структурно-семантической и структурно- фонетической канвы позволяет сделать вывод о том, что в древнетюркскую эпоху структурно-типологическая и лексическая система якутского языка не имела сильных отличий от восточно-тюркских языков. Таким образом, на становление якутского языка заметное влияние оказывали языки древнетюркских письменных памятников. В этом плане особая роль отводится языку енисейских памятников. Возможно, влияние данного языка на якутский было не только на позднем этапе, но и в первые столетия древнетюркской эпохи. Прослеживается тесная взаимосвязь якутского языка с алтайским, киргизским, хакасским языками в более позднее время. Список условных сокращений V – гласный C – согласный ОС – односложные ДС – двусложные ТС – трехсложные ЗЛИ – заметные лексические изменения НЛИ – незначительные лексические значения УСФСК – устойчивость структурно-фонетической и семантической канвы УФСК – устойчивость фоно-структурной канвы

Список литературы.

1. Антонов Н. К. Материалы по исторической лексике якутского языка. Якутск: Кн. изд-во, 1971. 174 с.
2. Бетлингк О.Н. О языке якутов. Новосибирск: Наука, 1990. 646 с.
3. Васильев Ю.И. Огузский компонент якутского языка. Якутск: Изд. СВФУ. 2012. 210 с.
4. Иванов С.А. Центральная группа говоров якутского языка (Фонетика). Новосибирск: Изд-во Наука, 1993. 351 с.
5. Левин Г.Г. Лексико-семантические параллели орхонско-тюркского и якутского языков (В сравнительном плане с алтайским, хакасским, тувинским языками). Новосибирск: Наука, 2001. 190 с.
6. Попов Г. В. Слова “неизвестного происхождения” якутского языка (Сравнительно-историческое исследование). Якутск: Кн. изд-во, 1986. 148 с. 7. Слепцов П. А. История якутского языка. Якутск: ЯГУ, 1983. 116 с.
7. RadloffW. Diejakutische Spracheinihrem Verhaltnissezuden Türksprachen. Spb., 1908. 86 p. References 1. Antonov N. K. Materialy po istoricheskoy leksike yakutskogo yazyka [Materials on historical lexicon of the Yakut language]. Yakutsk: Book publishing house, 1971. 174p. 2. Betlingk O.N. O yazyke yakutov [About the language of the Yakut]. Novosibirsk: Nauka, 1990. 646 p. 3. Vasilev Yu.I. Oguzskiy komponent yakutskogo yazyka [Oguzsky component of the Yakut language].Yakutsk: NEFU publishing house. 2012. 210 p. 4. Ivanov S.A. Tsentral’naya gruppa govorov yakutskogo yazyka (Fonetika) [The Central group dialects of the Yakut language (Phonetics)]. Novosibirsk: publishing houseNauka, 1993. 351p. 5. Levin G.G. Leksiko-semanticheskie paralleli orkhonsko-tyurkskogo i yakutskogo yazykov (V sravnitel’nom plane s altayskim, khakasskim, tuvinskim yazykami) [Lexico-semantic parallels of Orkhonsko-Turkic and Yakut languages (In the comparative plan with Altai, Khakass, Tuva languages)]. Novosibirsk: Nauka, 2001. 190p. 6. Popov G. V. Slova “neizvestnogo proiskhozhdeniya” yakutskogo yazyka (Sravnitel’no-istoricheskoe issledovanie) [Unknown origin words of the Yakut languages (comparative – historical study]. Yakutsk: Book publishing house, 1986. 148p. 7. Sleptsov P. A. Istoriya yakutskogo yazyka [The history of the Yakut language]. Yakutsk: YaSU, 1983. 116 p.

Источник: «Современные исследования социальных проблем» (электронный научный журнал), №12(20), 2012 г.