Память. Ответственность. Вера.
Сергей Антоненко
02-06-2015 г.
Этот юбилей – видимо, один из последних, когда мы увидим даже не сомкнутый строй ветеранов, проходящих по Красной площади, а просто большие группы людей с орденскими колодками на груди и гвоздиками в руках. Увидим на трибунах, на улицах и площадях, в покрытом молодой листвой сквере у Большого театра и в Парке культуры имени Горького…
Спешите поздравить ветеранов, подарить им как можно больше радости и тепла! Но почувствуйте и ту ношу, благородная тяжесть которой всё плотнее ложится на наши плечи по мере того, как всё меньше и меньше становится воинов и тружеников Великой Отечественной.
Да, поколение фронтовиков уходит в Вечность, оставляя нас наедине с гордостью Победы и болью потерь, с памятью и ответственностью. Наша гордость за дедов и прадедов, спасших человечество от демонов, прорвавшихся из тёмных инфернальных глубин, – с привкусом горечи от понимания того, что мы так мало успели сделать для поколения воинов. Все минувшие 70 лет эти люди были хранителями Вечного огня. И сегодня бремя и честь хранителей переходит к нам. А хранить священную память о Великой Отечественной будет непросто!
Ещё не так давно мы были уверены, что итоги Второй мировой войны во всех странах оцениваются однозначно, а попытки их пересмотреть – удел маргиналов. Мы знали, что мир спасённый помнит ратный подвиг Советской Армии, избавившей человечество от фашистского нашествия. Мы думали, что лишь прихвостни недобитых реваншистов могли подвергнуть сомнению суть нацизма как абсолютного зла. Мы не подозревали, что возможна какая-либо ревизия боевого братства народов, сражавшихся против общего врага.
И вот теперь на наших глазах бесспорные исторические и моральные оценки Второй мировой войны и её итогов подвергаются озлобленным атакам. В худших традициях холодной войны в западных публикациях и в голливудских киноподелках искажается образ советского солдата. А некоторые российские деятели искусств, публицисты и режиссёры, словно манкурты, послушно следуют установкам зарубежных кураторов, продвигая «новую» пропагандистскую схему, в которой ставится знак равенства между Сталиным и Гитлером, выдвигается идея о равной их ответственности за развязывание Второй мировой войны. Кто-то упорно пытается лишить нас памяти о величии нашего народа, нашей Победы.
Эта память, которую люди эпохи героев пронесли сквозь десятилетия, передана нам как драгоценная эстафета. Достойны ли её мы, сегодняшние? Трудный вопрос. Но мы обязаны принять всю полноту этой ответственности. Нам не спрятаться больше, как могло быть в детстве, за широкую спину старших. И не списать, как бывало в юности, собственные промахи на когда-то допущенные ими ошибки. Теперь мы в ответе за всё!
Наше наследие подобно суровому лику, проглядывающему на родовой иконе. Перед ним нельзя подличать, лгать, выгадывать. Нельзя довериться чуждым голосам, вещающим, что День Победы – «поколенческий» праздник: уйдёт поколение, растворится память, а Девятое Мая станет просто ещё одним выходным днём. Этого никогда не случится, если мы взрастим и сохраним в своих душах веру в те же идеалы и ценности, за которые когда-то наши соотечественники шли на фронт – умирать и побеждать, попирая смертью смерть. Когда-нибудь мы передадим доставшуюся нам святыню новым поколениям. И уже не от ветеранов, но от нас зависит, чтобы она перешла в юные руки во всей своей незапятнанной чистоте. Это потребует и мужества, и стойкости – ведь попытки «отравить колодцы» продолжатся.
Нет сомнения, что всплеск информационных нападок на Россию во многом вызван политической конъюнктурой. Это вполне предсказуемая реакция на возвращение нашей страной тех позиций на международной арене, которые и были когда-то завоёваны кровью солдат Великой Отечественной. И совершенно очевидно, что в сегодняшнем обсуждении военной темы необходимо самое активное участие профессионалов‑историков, работающих с документальными свидетельствами, научно опровергающими наглые домыслы о характере той войны.
Наш журнал вносит в эту работу свой посильный вклад. В 1944 году Третий рейх ещё держал фронт от Болгарии до Норвегии. Фашистские войска отступали под натиском Красной Армии, но предпринимали и жестокие контрнаступления. Гитлеровская пропаганда даже и весной 1945-го провозглашала неизбежность скорого реванша… Когда наши войска вошли в границы европейских стран, враг для нас оставался прежним, но земля была другая – не своя. И её тоже надо было освобождать ради окончательной победы. Такая была война.
Какими увидели наши солдаты те страны, которые они освобождали от фашистов? Какой представлялась тогда Освободительная миссия Красной Армии, какой видится сегодня историкам, опирающимся в своих трудах на достоверные документальные свидетельства? Об этом публикуемая в номере статья доктора исторических наук, профессора, ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН, лауреата Государственных премий Елены СЕНЯВСКОЙ «Советский солдат-освободитель». Однако далеко не всё определяется академической наукой. Важна историческая память – особый феномен массового сознания, живущий по своим законам. Е.С. Сенявская исследует также отражение в нём войны. Беседа с ней на эту теоретическую, но в то же время очень актуальную тему предваряет публикацию статьи.
Что такое историческая память?
– Елена Спартаковна, в последние годы историков и социологов всё больше интересует феномен исторической памяти. Что это за феномен, почему он становится предметом научного исследования?
– Историческая память – это отражение минувшего, событий прошлых лет и веков в общественном сознании. Во многом она формируется стихийно, как и другие пласты массовой социальной психологии, но также и под влиянием организованных официальных каналов передачи информации – прессы, системы образования, деятельности политических и религиозных организаций. Играют роль и определённые словесные формулы, устная традиция, фольклор, семейные предания…
– Какие черты этого феномена выделяет сегодня наука, изучающая столь сложную область информационной и духовной жизни общества?
– Прежде всего – историческая память избирательна, потому что её ёмкость ограничена: в сознании обычного человека сохраняется весьма небольшое количество исторических событий и имён. И она «выбирает» обычно те, которые связаны с экстремальными в жизни страны и общества явлениями – войнами, революциями, кризисами.
Есть историческая память кратковременная и есть долговременная. Первая связана с событиями, иногда в масштабах истории малозначительными, о которых помнят их современники и непосредственные свидетели или их ближайшие потомки, но уже косвенно, в основном по устным рассказам. Механизм формирования долговременной исторической памяти более сложный, он «отвечает» за её избирательность.
Исследования показали, что долговременная историческая память всегда символична и мифологизирована. В ней живёт обобщённый образ исторических фактов, без точной и подробной их передачи.
Ещё одна особенность исторической памяти – её оценочная бинарность (белое-чёрное, хорошее-плохое, герой-злодей и т. п.), практически без оттенков, переходных форм, сложностей и противоречий, которыми обычно полна реальная жизнь. Именно это свойство исторической памяти в значительной степени позволяет манипулировать общественным сознанием, вплоть до перемены оценочных знаков с плюса на минус и наоборот.
В определённых условиях «включается» механизм актуализации исторической памяти о каких-то определённых событиях прошлого, сопоставляемых с настоящим. Например, в Великую Отечественную войну часто вспоминали Первую мировую, а во время дальневосточной кампании 1945 года – русско-японскую войну 1904–1905 годов; события в Чечне 1990‑х вызвали повышенный интерес к кавказским войнам XIX века.
– Вы затронули военную тему. Как отражаются войны в массовом историческом сознании?
– В исторической памяти о войнах постепенно угасает конкретика событий и их политическая значимость, но остаются ключевые вехи – как опорные точки национального самосознания. Неслучайно за соответствующее отражение той или иной войны в памяти народа всегда борются идеологи. Позитивные или негативные образы прошлого становятся факторами внутренней политики и активно используются в дипломатии.
– Можно сказать, что историческая память как основа национального самосознания влияет на жизнеспособность народа и государства?
– Да, особенно в периоды тяжёлых национально-государственных кризисов. Травмированное и дезориентированное массовое сознание, в том числе и относительно исторического прошлого своей страны, – серьёзная угроза национальной безопасности, этот фактор вполне может привести к катастрофе.
Основное содержание исторической памяти – исторические символы. Это ориентиры для людей в отношении к себе и миру, в опознании чужого, инородного, они – опорные точки национального самосознания. Общество, стоящее на прочном фундаменте памяти об испытаниях и опыте их преодоления, может уверенно смотреть в будущее, оно сохраняет оптимизм даже при сильных потрясениях. Утрата же исторической памяти или её сильная деформация дезориентируют общество, порождают массовый пессимизм. А это очень опасно.
– В какой степени государство может регулировать национальную историческую память, насколько велика здесь его ответственность?
– В постсоветской России, по данным социологических исследований, основными источниками исторических знаний являются: учебники (на это указали более 70 процентов опрошенных), кинофильмы (более 60 процентов), телепередачи (больше половины*). Всё это в основном институциализированные и пассивные формы приобретения информации. Чтение мемуаров, художественной литературы, газет и журналов назвали источником знаний о прошлом лишь около 40 процентов, рассказы старшего поколения – около 30, а семейные архивы – лишь 5 процентов опрошенных. Таким образом, нравится это нам или нет, прямая передача исторических знаний явно уходит на второй план и характерна лишь для относительно небольшой части общества.
Значит, тем большей становится ответственность государства, регулирующего систему исторического образования, а также кинематографистов и журналистов, популяризирующих и интерпретирующих события истории. Как в советское, так и в постсоветское время государство влияло на закрепление в массовом сознании определённого восприятия событий – либо прямо (через учебные программы), либо косвенно (через сферу культуры и СМИ). В период так называемой перестройки и в первой половине 1990‑х годов немало деятелей культуры разрушали не только символы именно советской эпохи, но и многие общенациональные исторические символы, в том числе – героические образы Великой Отечественной войны. Нет сомнения, что сегодня и общество, и государство должны осознать значение исторической памяти для нормальной жизни страны, для будущих поколений. Это особая область, требующая бережного, тактичного и главное – ответственного подхода.
Источник: Сайт журнала «Наука и религия»
